Александр Смирнов: «Ни разу не слышал, чтобы в «Ак Барсе» защитникам запрещали подключаться в атаку»

«Был звонок от Зинэтулы Хайдяровича, он предложил мне поработать в его тренерском штабе – я с удовольствием согласился», – вспоминает тренер «Ак Барса» Александр Смирнов. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал о жизни и карьере в Норвегии, игре казанской команды в большинстве и охарактеризовал Антона Ландера как классического центрфорварда.

«В НОРВЕГИИ МЫ ИГРАЛИ В ФИНАЛЕ: У СОПЕРНИКА БЮДЖЕТ БЫЛ 100 МЛН КРОН, У НАС – 10»

– Александр Евгеньевич, говорят, что болельщики «Сторхамара» очень расстроились, когда клуб отпустил вас в «Ак Барс»...

– Да, их расстроил тот факт, что я уезжаю. Но у меня с руководством была договоренность: если мне поступит предложение из КХЛ, из команды, которая борется за высокие места, они меня отпустят. В Норвегии у меня действовал еще двухлетний контракт. Особенно сожалели болельщики, но все понимали, куда я уезжаю. Никакой злобы на меня не осталось.

– Джентльменское соглашение?

– Да. Единственное – я пообещал руководству клуба, что никуда не уеду посередине сезона. Они меня об этом попросили, я им дал честное слово.

– Как игроки отнеслись к вашему уходу?

– Я знаю, что они тоже тяжело это восприняли. За два года нам удалось создать команду практически с нуля. Еще две-три недели и этой команды не существовало бы, либо она осталась бы в очень сложном положении и играла бы в первой лиге.

– Сложное положение – в финансовом плане?

– У клуба не было денег, были большие долги перед банком, на контракте было всего три человека. Остальные хотели уходить из команды. Так сложилось, что я на тот момент был без работы, приехал в отпуск и в клубе вышли на меня. Они меня уговорили, пообещали, что вытащат команду из финансовой ямы. Я знаю, что спонсоры больше не хотели давать деньги клубу, но когда они узнали, что я возглавлю команду, то поменяли своё решение. Им было важно, кто будет главным тренером. Мы пришли к общему пониманию – поверили друг другу и команду действительно удалось спасти. Я знаю, что три основных спонсора взяли на себя долг в 3 млн крон, поделили между собой и погасили его в течение полугода.

– Клубы в Норвегии спонсируются на частные деньги?

– Да, государство вообще в этом не участвует. Основные доходы клубов – спонсоры и продажи билетов.

– Частные спонсоры – это кто?

– В нашем клубе их было много: основной – владельцы сети супермаркетов. После того как я уехал, они выкупили наш ледовый дворец. Основной спонсор дал нам 3 млн крон – около 21 млн рублей. Не такая большая сумма для КХЛ, например. У нас было около 100 спонсоров: кто-то давал 1 млн рублей, кто-то – два.

– Фактически бюджет топ-клуба Норвегии – это контракт игрока второго-третьего звена в КХЛ?

– Не могу с уверенностью говорить об этом. В Норвегии есть клуб «Ставангер» – они пять лет подряд чемпионами становились. Это команда из нефтяной столицы Норвегии, знаю, что у них хороший бюджет – около 14 - 15 миллионов долларов, все игроки там на хороших профессиональных контрактах.

– Профессиональные контракты есть не во всех клубах?

– Мы со «Ставангером» играли в финале, для сравнения: у них бюджет был 100 миллионов крон, а у нас – 10. Он был в десять раз больше.

– В 2015 году, как раз перед шестой игрой финальной серии со «Ставангером», вам вручили награду лучшему тренеру года. Это не было странным, ведь самые важные матчи впереди?

– Это была последняя домашняя игра в сезоне, видимо, решили вручить перед своими болельщиками. Предрассудки? Нет, я сам-то узнал об этом только перед матчем, сказал: «Хорошо, после игры вручайте – пожалуйста». Я был абсолютно уверен, что мы эту игру выиграем. С утра чувствовал, что ребята настроены, знал, что на игру придут 7 тысяч зрителей.

«У МЕНЯ В КОМАНДЕ БЫЛИ ПЛОТНИКИ И САНТЕХНИКИ»

– Помните момент приглашения в «Ак Барс»? Кто вам позвонил?

– Был звонок от Зинэтулы Хайдяровича, он предложил мне поработать в его тренерском штабе – я с удовольствием согласился. Я долго не раздумывал, тем более что работать в одном тренерском штабе с Зинэтулой Хайдяровичем – это очень интересно, и я многому у него научился за это время.

– А если бы предложение пришло из условной «Северстали», которая не борется за высокие места?

– На тот момент я бы подумал. В Норвегии ведь тоже понимают, что такие предложения, как от «Ак Барса», не делают дважды.

– Они слышали об «Ак Барсе»?

– Конечно. Следят за КХЛ, за Патриком Торесоном, когда он играл там. Когда я работал в «Северстали» и «Нефтехимике», мне постоянно звонили журналисты, следили за моей работой. Поэтому они имеют представление, что «Ак Барс» и «Северсталь» – это разные по уровню клубы.

– Билялетдинова в Норвегии знают?

– Они знают, что это знаменитый тренер, который работал со сборной, выигрывал чемпионат мира. Еще со времен Советского Союза они слышали о нём, когда он играл, а потом тренировал.

– Где-то процентов на 70 ваша команда состояла из норвежцев. Насколько они отличаются по менталитету от русских?

– Все ребята там профессионалы, они готовы добросовестно выполнять свою работу. В этом плане у меня никогда не было к ним вопросов. К примеру: у меня почти половина игроков не только играли в хоккей, но и работали. С семи утра и до трех дня они работали, а уже в 15:15 были во дворце. С четырех часов у нас начинались тренировки на земле и на льду. Они никогда не жаловались, хотя с семи часов были на ногах.

– Работали в офисах, серьёзно?

– Если у нас в России, к примеру, хоккей – единственная профессия, люди тут получают хорошие деньги, то в Норвегии у меня в команде были плотники, сантехники, которые с утра вставали и шли на свою основную работу, чтобы иметь дополнительный заработок.

– Насколько тяжело от них что-то требовать при таких обстоятельствах?

– Очень тяжело. Представьте, что они работают по семь-восемь часов, а потом их нужно заставлять заниматься физическими нагрузками. Но у меня, кстати, никаких вопросов никогда не было: они всегда выполняли задание, никто не жаловался на нагрузки. Профессионалы с большой буквы.

– В день игры они тоже работали?

– Нет, в этот день никогда не работали. Они вообще не каждый день работали – два-три раза в неделю, подстраивались под график.

«МЫ МОГЛИ РАБОТАТЬ НАД БОЛЬШИНСТВОМ, НО СЕМЬ ЧЕЛОВЕК В СБОРНЫХ»

– Вы в прошлом защитник, но в «Ак Барсе» отвечаете за нападающих...

– Я и нападающим играл. У нас в тренерском штабе все за всё отвечают. Не бывает такого, чтобы кто-то подсказывал только одним.

– Считается, что именно вы работаете с нападающими. Почему команда не могла реализовать три пятиминутных большинства подряд?

– Тут есть объективные причины: во-первых, травмы – у нас получили повреждения два ключевых игрока – Азеведо и Попов. В последних играх, я согласен, игра в большинстве у нас разладились, хотя если пересмотреть, то видно, что моменты мы создавали. Во-вторых, сказался плотный график и поездка на Дальний Восток. Она никогда бесследно не проходит, ребята ведь не железные. Нельзя говорить, что они не стараются и не хотят забить. В-третьих, с таким календарем просто-напросто не остается времени на тренировочные занятия – мы не жалуемся, но это факт. С таким календарем главная задача – физически подготовить ребят к следующей игре. На этом фоне у нас начало страдать большинство. Это не только у нас, другие команды тоже стали меньше забивать. Непростой календарь сказывается на всех.

– Сейчас был перерыв...

– Да, можно было поработать над большинством, наработать связи. Но у нас семь человек уехали в сборные – все те, кто задействован при большинстве. Остался один Андрей Марков и несколько ребят. Мы все к этому с пониманием относимся, нужно потерпеть. Думаю, у нас всё наладится и в большинстве мы вернемся на свой уровень.

– На Востоке больше «Ак Барса» забивает только «Барыс».

– Они нас обошли в последних играх, мы там не так много забивали. Но я скажу, что за 21 день мы сыграли 11 матчей – это колоссальная нагрузка, особенно с учетом того, что восемь игр мы провели на выезде. Где-то нам не хватило свежести, где-то – удачи. Это всём потом, может быть, перенеслось на «Торпедо». Шестидневный перерыв выбил нас из колеи.

– За последние сезоны игра команды в атаке поменялась?

– Я бы не сказал, что в прошлом сезоне мы заставляли играть ребят в оборонительный хоккей. Такого никогда не было. В этом сезоне мы забивали по пять-семь шайб за матч, но игра на игру не приходится. Мы всегда требуем от наших ребят играть в атакующий и агрессивный хоккей. Не помню, чтобы когда-нибудь была установка играть на удержание счета. Даже близко никогда такого не было. Да, нужно внимательно играть в обороне, но и в атаке необходимо действовать результативно. Здорово, что у нас появился атакующий Андрей Марков – молодые защитники могут смотреть на него, учиться. Никогда ведь не запрещается подключаться в атаку.   

– Есть ощущение, что раньше запрещалось...

– Это выдумки. За полтора года я ни разу не слышал, чтобы кто-то у нас запрещал подключаться защитникам в атаку. Такого никогда не было. Напротив, в современном хоккее четвертым игроком, который помогает в атаке, должен быть защитник. Мы работаем над этим во время тренировочного процесса. Конечно, бывают игры, когда ведешь в одну шайбу и лучше не рисковать. Это нормально.

«ЛАНДЕР – КЛАССИЧЕСКИЙ ЦЕНТРФОРВАРД»

– Вы согласны, что тренировать нападающих сложнее, чем защитников?

– Естественно. Создавать всегда сложнее, чем разрушать. Игра без шайбы – она построена на разрушение, а с шайбой – на создание моментов, обман соперника. Можно давать рекомендации, как забивать, но научить этому практически невозможно. Если Мозякину дано – он забивает, а если не дано, то он из десяти моментов ничего не реализует.

– То есть, Мозякина в финале бесполезно было закрывать?

– Почему? Мы закрыли его в первых двух играх. В третьем матче у него был один момент – он его забил. Это мастер с большой буквы. Многое еще зависит от партнёров, посмотрите – уехали Зарипов и Ли, игра уже не идет.

– Можно говорить, что легионеры в «Ак Барсе» сильно зависят от Азеведо?

– Я бы так не сказал. Просто они еще с предсезонки начали вместе играть, хорошо понимали друг друга и взаимодействовали. Естественно, когда один из них выпадает, то другим тяжело. Опять же, остались Мозякин и Коварж без Зарипова – и что? Это всегда так будет, поэтому даже говорить нечего.

– В той схеме, в которой играет Ландер, он должен много забивать?

– В своей тройке он делает очень много черновой работы. Много времени проводит в меньшинстве, поэтому его где-то не хватает на атаку. Он играет по 20 минут, по самоотдаче к нему нет никаких вопросов. Он должен быть распасовщиком, у него есть два крайних, которые забивают. Центральный – он и есть центральный, связующий игрок между нападающими и защитниками. И в обороне должен помочь, и крайним своим. Классический центрфорвард.

– От Ландера нужно ждать заброшенных шайб?

– А почему нет? Он очень старается, и, думаю, скоро начнет забивать.

«В ПЛАНЕ МАСТЕРСТВА ШИПАЧЁВ – ГОТОВЫЙ ИГРОК ДЛЯ НХЛ»

– Вы – лучший легионер норвежского хоккея. Мы примерно понимаем, какой сейчас там уровень, а что из себя представлял хоккей в Норвегии в 90-х?

– Тогда у меня примерно было представление о норвежском хоккее – лучший друг играл там, плюс на Олимпиаде в 1994 году мы там были. Я не планировал, что надолго задержусь в Норвегии, но судьба сложилась именно так. Это было 20 лет назад, сейчас хоккей поменялся – уровень вырос за счет легионеров. Если раньше можно было держать в команде два легионера, то сейчас – семь. Конкуренция выросла, за чемпионство борются пять-шесть команд, а тогда только две.

– Почему вы решили уехать в Норвегию?

– У меня тогда был контракт с финским ТПС, я принадлежал им, а они меня продали. От меня ничего не зависело: знаю, что на меня претендовали шведские и австрийские клубы, но они не хотели платить большую компенсацию.

– Что больше всего удивило, когда переехали туда?

– То, что помимо хоккея они еще ходили на работу. Я не мог понять, как такое возможно? Потом уже привык.

– Как они к русским относились?

– Великолепно. И до сих пор относятся к нам отлично. Во всяком случае, я никогда не встречался с негативом по отношению к себе. Там прекрасно помнят историю, и кто освобождал их во время войны, они чтят это.

– В 90-х вы уехали из России, где была разруха, в процветающую Норвегию. В бытовом плане жизнь там вас сильно удивила?

– Я до этого три года отыграл в Финляндии, большой разницы между этими странами не заметил. К тому моменту уже привык к европейскому уровню жизни. Я ни о чём не думал, кроме хоккея.

– Сторхамар – провинция с населением в 30 тысяч человек. Каково было жить там?

– В первое время было тяжело, потому что в Финляндии у нас было много друзей, а в Норвегии на тот момент почти не было русских людей. Нам очень повезло, что мы познакомились с одной женщиной, которая преподавала в России русский язык. Впоследствии она занималась с нашими детьми, поэтому они отлично говорят и пишут на русском языке. В первое время она нам очень помогла в плане адаптации.

– Вы в «Северстали» работали с Шипачёвым. Что у него не получилось в «Вегасе»? Вопрос как раз в адаптации?

– Я не могу за него отвечать. Видимо, что-то не сложилось, а почему так получилось – мне сложно сказать. Может быть, сказалось, что «Вегас» – новая команда, ему было тяжело адаптироваться там.

– По уровню он игрок НХЛ?

– В плане мастерства он подготовленный игрок для того, чтобы играть в НХЛ.

– Вы в который раз возвращаетесь в Россию. Не чувствуете, что отвыкли от жизни здесь?

– Я никогда не терял связи, всегда ездил домой. Летом, когда отпуск, всегда в России. Детей своих приучал любить свою Родину, они с удовольствием приезжают сюда. Ни разу не было, чтобы я в год хотя бы раз не приехал в Россию.

– Где будете жить после завершения тренерской карьеры?

– Скорее всего, в России.

– С семьей?

– С женой – точно, а дети работают в Норвегии, они там адаптированы. Не могу за них решать.

– Говорят, что в плане чистоты Казань похожа на норвежские города.

– Да, в Норвегии следят за чистотой. Казань – тоже чистый город. Но там весной нет столько песка, сколько у нас. У них на дороги камни посыпают, а у нас песок (улыбается). Весной очень много пыли, песка, а там нет такого.

ДОСЬЕ «БИЗНЕС Online» 
Александр СМИРНОВ
Дата рождения: 17 августа 1964 года
Место рождения: Воскресенск
Карьера игрока: «Химик» (Воскресенск) – 1982 - 1992; «ТПС» (Финляндия) – 1992 - 1995; «Капфенберг» (Австрия) – 1995 – 1996; «Сторхамар» (Норвегия) – 1997 - 2001; «Химик» (Воскресенск) – 2001 - 2003, «Сторхамар» (Норвегия) – 2003 - 2006; сборная России – 1993 - 1996.
Достижения в качестве игрока: бронзовый призёр чемпионата СССР (1983, 1990), серебряный призёр чемпионата СССР (1989), чемпионат мира в составе сборной России (1993), чемпион Финляндии (1993, 1995), Обладатель Кубка европейских чемпионов (1994), чемпион Норвегии (1997, 2000, 2004), серебряный призёр чемпионата Норвегии (1998, 1999). 
Карьера главного тренера: «Северсталь» (Череповец) – 2011 - 2012, «Нефтехимик» (Нижнекамск) – 2011 - 2012. «Атлант» (Мытищи) – 2012 - 2013. «Сторхамар» (Норвегия) – 2007 - 2009; «Сторхамар» – 2014 - 2016;
Достижения в качестве тренера: чемпион Норвегии (2008),